1941 год. Война. Первые ее дни запомнились проводами мобилизованных. Военкомат был в центре села. После войны это здание ушло под школу-интернат. Свозили в Изобильное из сел и хуторов мужчин, парней на подводах, запряженных лошадьми. С гармошкой, песнями, под горькие причитания жен и матерей, по русскому обычаю хмельные пели-голосили «Последний нынешний денечек…» (старинная русская песня рекрутов-новобранцев). Крик, шум, плач, гульба. И отправка на вокзал. Там грузились в «теплушки» и отправлялись на войну.

Сколько их не вернулось с полей сражений! Сколько осталось вдов и сирот! Кто их считал?

А село продолжало жить, но уже по-новому, по законам военного времени. Работала школа. Мы кое-как учились (я в 7 классе).

А немец наступал. И в конце июля 1942 года был уже на Ставрополье.

Наши ушли. Немцы в село еще не зашли, и началась в Изобильном «грабиловка». Горела нефтебаза. Пахло горелым зерном от элеватора. Дымились склады заготконторы, оттуда не успели вывезти тюки с шерстью.

Сгорало добро, и люди, хоть и страшно всем, бежали и тащили – «грабили» все, что могло быть нужным дома, в оставленных «под немцем» семьях.

В селе к этому времени здоровых мужчин не осталось, все ушли на фронт. Отца нашего тоже мобилизовали в первые дни войны, хоть не был годен к строевой службе. Так что не было резону матери сидеть с тремя детьми дома в такое время.

Опять пригодился наш транспорт – тачка. Нам тоже удалось привезти горелой пшеницы. Потом зимой в оккупации её перебирали, что не совсем сгорело, оставляли, мололи на самодельных ручных мельницах – на камнях, пекли из полученной муки хлеб, а из высеянной крупы варили каши. Это было потом, а в дни «грабиловки» не думали, как и чем будем пользоваться, а просто тащили что могли.

Нам досталось и немного овечьей шерсти. При немцах её мыли, пряли и вязали носки и шали.

Но больше всего запомнилось, как мать из маслопрома принесла в фартуке головки голландского сыра. Совсем близко от нас был маслозавод, где перерабатывали молоко со всего района. Там делали сыры и хранили их в подвалах со льдом. До этого мы не знали, что есть такой продукт, такое кушанье, и впервые его увидели, попробовали. Был он необыкновенно вкусным и сытным. Наверное, делали его тогда настоящие мастера своего дела.

Добра, добытого в «грабиловку», хватило ненадолго. И если бы в оккупации у сельчан не остались коровы, всем было бы худо. Коровы-кормилицы помогли нам жить.

«Наше время»

03.09.2003 г.